Неверный шаг: лимит в четыре страницы – больная мозоль для комиксистов, негодующих по поводу нехватки презентационного пространства на главном фестивале страны. Это, конечно, признак отсутствия развитой индустрии; на всех прочих фестивалях мира жюри делают свои выбор с учётом работ, изданных в предыдущем году. Русские такой роскоши себе позволить не могут, им приходится втискивать свои проекты в рамки конкурсных правил КомМиссии, если они хотят иметь шанс на получение приза [6]. И кончается это тем, размышляет Хатчетт, что приз за лучший сценарий получает анекдот об описавшемся мальчике.

«КомМиссия уже который год продвигает только работы в те самые грешные 4 полосы и меньше, требуя истории короче и короче, — кипятился он. — Арт ценится по количеству потребляемой автором дури, а гран-при уходит «чтобы не обидеть» [7]»

Мнение Михаила Заславского, главного редактора «Advance Press», одного из немногих российских издателей мэйнстрима (в области детского комикса): «Решение жюри оказалось катастрофическим для КомМиссии; фестиваль дискредитирован, огромные усилия оргкомитета по поддержанию интересов участников свелись к нулю».

«У Хосе Аланиза всё идеально с пунктами 1 и 3, но было бы правильнее, если бы он сразу взял самоотвод из-за 2-го пункта. Хосе, конечно же, не может быть беспристрастен, потому что многие из участников фестиваля являются объектом его исследований или же просто друзьями [9]. Затем, как специалист и критик, он в первую очередь симпатизирует альтернативными направлениям от андерграунда до современных «контроверсных» течений, и явно не симпатизирует «майнстриму» [10]. В Америке борьба с майнстримом – нормальное, живительное для культуры явление. Для России подобный подход губителен. У нас и майнстрима-то нет, если не считать лицензионку» [11].

Хатчетт пришёл ко сходным выводам:

«Решение Хосе мне понятно — он не скрывает своей привязанности к андерграунду, к независимым работам. Но у нас нет андерграунда. Весь андерграунд — снятый Денис Лопатин и зацензуренный Гриф и пославший всех куда подальше Кузьмичев… Вот вам и весь наш андергарунд. Все остальное — артхаус. Который при отсутствии в «отечественном комиксостроении» мэйнстрима, в общем-то приблизился к этой нише. И получилось — хотели выбрать анти-мейнстрим, а выбрали именно его.
Хосе, я так полагаю, хочет показать нам всем, что комиксы бывают ну совершенно разные. Но у нас НЕ С ЧЕМ СРАВНИВАТЬ. Мы с трудом догадываемся о том, какими они должны быть…»

(Весь этот разбор полётов вызвал у меня ощущение, будто меня, со всеми моими недостатками, выставили голышом на всеобщее обозрение, как антигероя в классическом романе Юрия Олеши «Зависть» (1927). Был такой эпизод, когда во время футбольного матча мяч влетает на трибуны, прямо на колени персонажа:

Все тысячи в эту минуту, насколько могли, одарили Кавалерова непрошеным вниманием, и внимание это было смешливым. Возможно, что и Валя хохотала над ним, человеком, попавшим под мяч! Возможно, что она веселится вдвойне, потешаясь над врагом в смешном положении» [12])

[6] Сайт фестиваля предоставляет ссылки для просмотра работ полностью или наиболее полно, но понятно, что существенным преимуществом обладают короткие истории, которые позволяют оценить свои ключевые моменты быстро. А вообразите-ка себе, каково судить графические романы наподобие «Epileptic» или «Jimmy Corrigan», имея на руках всего четыре страницы!
[7] Цитируется по: http://kit-the-fox.livejournal.com/352857.html
[8] В своём блоге Каганов высказал мнение, что комиксистам следовало бы научиться писать получше, и, как ни печально, отказал в принятии решения по стрип-сериалу Андрея «Drew» Ткаленко по причине нeхвaтки «oбщей идеи и финалa».
[9] Как я объяснил в письме Мише (который, между прочим, тоже мне друг), я был действительно беспристрастен. Русское комикс-сообщество, как ни крути, настолько мало, что вряд ли удастся отыскать в нём гипотетического члена жюри, который разбирается в комиксах, говорит по-русски и при этом не знаком ни с кем из занимающихся тем же делом. (Подобные условия ставят перед жюри зарубежных фестивалей; люди же имеют склонность знакомиться друг с другом). «Это – вопрос профессионализма», — настаивал я. Позже я отослал копию этого письма Хихусу, когда он попросил об этом, чтобы выложить его на сайте.
[10] Для справки: на настоящий момент я скрупулезно прочёл больше комиксов от DC и Marvel, чем кто-либо ещё; мой второй проект в области книгоиздания – исследование марвеловского «Серебряного века», и в 2009 году я прочту курс лекций под названием «Супергерои». Я уж и не знаю, насколько больших «симпатий к майнстриму» хочет от меня Миша… Если же серьёзно – я, само собой разумеется, думаю, что развитие альтернативных комиксов в России должно поощряться – наряду со всеми прочими жанрами, вне зависимости от школы или «веяний».
[11] Цитируется по: http://mishazas.livejournal.com/6104.html#cutid1
[12] Olesha, Yury. Envy. Trans. Marian Schwartz. New York: NYRB Press, 2004, pg. 140. Русский текст цитируется по: Юрий Олеша. Зависть. (Серия: Русская классика ХХ века). – ЭКСМО, 2008.

В последующие несколько недель множество людей на форумах КомМиссии вступали в полемику, комментируя произошедшее [13]. Одни разражались нападками, другие вставали на защиту фестиваля. Кто-то пожимал плечами, как сделал это Андрей «Drew» Ткаленко, комиксист весьма уважаемый:

«Сам Хихус уже понял, что ничего с «комиксной индустрией» в этой отдельно взятой стране уже увы и ах не сделаешь. Начинание провалилось. И если в начале двухтысячных на Комиссии еще присутствовали какие-то представители издательств, то сейчас вообще никого. Поэтому Хихус изо всех сил старается пролезть в актуальное искусство, потому что выхода другого просто нет. Только, боюсь, его туда не пустят :) Все уже поделено :) Просто у каждого свои личные задачи, ничего в этом страшного нет, это закономерно. Меня тоже больше волнует больше не «положение комиксной индустрии в стране и станет ли комикс у нас популярным», а найду ли Я издателя. Жизнь слишком коротка» [14].

Эта пессимистическая — или реалистичная — оценка препятствий на пути развития комикс-индустрии в России, равно как и неспособности КомМиссии справиться с этими препятствиями, нашла поддержку, среди прочих, и у художника Александра Ремизова:

«Фест выдал всё, что только можно. В наших условиях. В условиях полного отсутствия индустрии. Почему расползаются те, кто гордо именует себя профи? Потому, что обеспечить их потребности уже нереально. Профям нужны издатели, тиражи, лимузины и красные дорожки. А фестиваль поднялся на высшую возможную ступень и упёрся в потолок» [15].

И всё это время общеизбранным «мальчиком для битья» оставался Хихус. К 16-ому мая ропот в его адрес сложился в следующие требования: на будущих фестивалях, обращаясь к лексикону советских времён, «упразднить жюри как класс»; работы судить согласно интернет-голосованию участников; профи, любителей и детей развести по отдельным категориям; число страниц, предоставляемых на конкурс, увеличить до 16-ти. (Вслед за каждым выдвинутым предложением следовали ещё более яростные дисуссии по поводу целесообразности этих идей) [16].

И без того напряжённая атмосфера накалилась ещё больше 21 мая, когда стало известно, что оргкомитет КомМиссии утерял выставочный стенд участницы Alef из Киева. Та написала на форуме КомМиссии сообщение, озаглавленное «Плохая организация на фестивале! Внимание всем!», где сообщила, что она выслала свои материалы и выплатила 1000 рублей (42 $) за показ её комикса в галерее M’Ars — организаторы же стенд так и не вывесили. Надя Имра ответила, что такое уже случалось на прошлых фестивалях, и неоднократно, но в этом году случай с Alef был единственным – так что, можно сделать вывод, что как раз в этом-то году организация была «эффективна на 99 %» Эта (возможно чрезмерно легкомысленная) позиция и несколько развязный тон Имры в ее ответе на форуме («к чему этот крик души?»), был воспринят некоторыми читателями как наглядный пример неуважения организаторов по отношению к комиксистам и поклонникам [17]. В любом случае, на пользу делу это не пошло, и только подлило масла в огонь постфестивальных разногласий.

[13] В качестве аргумента в поддержку мысли о том, что всё поле деятельности захвачено тусовкой, прозвучало и несколько давних сетований по поводу фестиваля и российского комиксостроения. Как написал a_vata_ra, «просто есть те, кто прочли импортные комиксы (про супергероев и прочее.) – и КомМиссия, которая, по сути, была создана специально для этих счастливчиков. И вот мы получаем довольно странный “фест”: художники приезжают, чтобы посмотреть на работы друг друга и побухать…”
[14] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/77972.html?thread=789396#t789396
[15] Трезво оценивая обстановку, Ремизов придерживается того мнения, что на качество работы комиксистов очень влияет отсутствие установленных профессиональных стандартов: «Комикс – отличный способ самовыражения для новичков и любителей, но пока нет никакой индустрии и — как следствие — никакой специализированной профессиональной критики. Посмотрите на наши интернет-форумы. На них время от времени можно прочесть, что русские художники просят покритиковать их работы. И какой ответ они получают? Всяческие признания в вечной любви (от поклонников), или молчание (со стороны безразличных) или беспричинное обливание дерьмом (естественно, со стороны завистливых злопыхателей). Такой “анализ” не просто плох – он по определению отсутствует».
[16] Репьёв, например, который был, наравне со многими, «шокирован решением жюри», тем не менее, поддержал предложение оставить всё как есть, опасаясь, что нововведения ввергнут фестиваль в хаос. И вместе с тем, он порекомендовал всё же давать жюри «больше, чем полчаса» на размышления. Аминь.
[17] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/74048.html#cutid1

Во всем происходящем многие — возможно несправедливо — видели дело рук Заславского как лидера оппозиции; фактически, он сделал всё возможное, чтобы предать огласке (кто-то скажет «использовал в своих целях») инцидент с «потерянным стендом». Кроме того, он заявил, что шокирован тем фактом, что оргкомитет, в соответствии со своей внутренней политикой, производит собственный отбор среди участников, предоставляя на рассмотрение жюри только 30 из более чем 200 работ (это не совсем так; как уже упоминалось, у нас, господ присяжных заседателей, было полное право при желании ознакомиться с работами, не вошедшими в шорт-лист – каковой возможностью я, конечно, и воспользовался). Согласно Заславскому, никто не знал об этом отборе; многие художники подавали свои работы и выплачивали взносы, ожидая, что их рассмотрят в качестве претендентов на главный приз. Хихус же и комитет ответили, что сей факт был общеизвестен, и критики снова попытались раздуть этот незначительный инцидент в грандиозный скандал.

Разлад усугублялся с каждым днём. Атмосфера вокруг фестиваля становилась всё более нездоровой, чему способствовали едкие и всё более личные нападки (со всех сторон) и высказывания на тему, что Хихус, как выразился Заславский, «довёл фестиваль до нынешнего состояния». 31 мая у Хихуса сдали нервы и он злобно огрызнулся, разместив в комикс-коммьюнити замечательно резкий ответ:

«фестиваль докатился до жизни такой НЕ вашими трудами. не Вы Миша, и не те кто с Вами вместе делит шкуру не убитого медведя, семь лет вкалывает как проклятые.
да, бля, Хихус «докатил» фестиваль до всемирной известности.
да, я его докатил до того, что уже даже в МАРСе тесно стало, столько желающих поучаствовать и посмотреть.
да, это я не сплю месяцами, чтобы это все состоялось
да, это у меня вся квартира, так что хрен пройдешь, завалена выставками и тиражами
да, это я развешиваю, снимаю и таскаю выставки, когда никто из вас, критиканов, не приходит помогать
да, это я отдаю бабло из своего кармана, когда не хватает на каталог или альманах
да, это я подбираю жюри, из ИЗВЕСТНЫХ и АВТОРИТЕТНЫХ людей, которых я очень долго уговариваю потратить свое драгоценно время на наш конкурс, и которыми вы изволите быть всегда недовольны
да, бля, это я Хихус » [18].

Он добавил, что жюри, может быть, проголосовало таким образом в качестве протеста, чтобы «дать щелчка по носу» российским комиксистам за предоставление таких посредственных работ. (Это приняли не очень хорошо). 2 июня, после встречи оргкомитета, Хихус выпустил другое объявление.

«Выслушав всю эту ругань, оргкомитет разделился на две фракции:
1) Одна, вместе с Хихусом, считает, что раз этот фестиваль никому из участников не нравится, следует его закрыть, благо свои цели фестиваль выполнил.
2) Другая считает, что раз участников волнует только конкурс, (а не выставочная и образовательная программа, на которую уходит большинство средств и усилий), то фестиваль следует далее проводить в формате интернет конкурса, где призы будет распределять голосование профи» [19].

Комитет предложил сообществу поучаствовать в опросе и выбрать свой вариант решения проблемы: поддержать позицию первую, позицию вторую, или оставить всё как есть. Было сказано: фестиваль забрёл в тупик, и ему нужна причина, чтобы существовать дальше – в противном случае надо просто прикрыть лавочку. Отклики, последовавшие от некоторых очень молодых комиксистов из разных уголков России, составляют отдельную трогательную главу в этой драме. Огромное большинство поддержало фестиваль и просило не закрывать его, «потому что, — говорили многие, — не будь КомМиссии, я бы никогда не начал рисовать комиксы».

[18] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/77138.html
[19] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/77972.html

Эти высокие чувства, однако же, не остановили злые языки и трещащие клавиатуры, моментально реагирующие на каждый хихусовский поступок: многие продолжали обвинять его в неумелом руководстве, себялюбии, эгоизме, саморекламе за счёт комикс-движения. В начале июня, чтобы рассеять хотя бы часть слухов, он обратился ко мне и Каганову с просьбой публично объявить, оказывали ли на нас «давление» во время голосования он сам или кто-нибудь из оргкомитета. Мы заявили, что никакого давления не было. Каганов даже предложил по-дружески: прекратите уже эту постфестивальную истерию, которую он наблюдал уже сотни раз в других подобных случаях. (Он, мол, надеялся, что уж комиксисты-то будут выше всего этого).

Фракции устояли, и укрепились в собственном мнении.

«Хихус поступил, как профессиональный московский руководитель: в проблемной ситуации вместо решения проблем изобрёл фракцию, виновную во всех бедах и дал публике на растерзание, — написал мне Заславский. — Я же был объявлен предводителем. Письмо с этим сообщением Хихус разослал по 212 адресам участников фестиваля и опубликовал в Интернете. Если это поможет фестивалю, то пожалуйста :) »

Кузьмичёв, как обычно, при подборе слов в публичных выступлениях особо не церемонился:
«Да мне посрать кто там насорил где. Как эта хуйня к делу относится не знаю. А вот КМ в кусок вонючего дерьма превратил хихус. И не скрывается.
Ответственость он взял? Ой ли? Лавры он себе заиметь хочет, а ответственны за провалы фестиваля, кто угодно, жюри, комиксисты, злые русские, Заславский. Но никак не хихус.
… К хихусу у меня нет уважения потому что это человекогавно обосрало всё что смогло, обвинило всех кого смогло, и просрало всё что смогло, лишь бы попиариться» [20].

Так всё оно и шло. 4 июня Дмитрий Яковлев, директор питерского «БумФеста», следивший за развитием ситуации через Интернет, вынужден был написать московским коллегам: «ребята, извините конечно, но вам не надоело заниматься промывкой?? может лучше сделаем выставку комиксов?? [21]»

К середине июня страсти поулеглись, или, правильнее сказать, продолжили побулькивать на медленном огне (было опасение, что затишье это – только до следующей КомМиссии). Но, как говорится, «худой мир лучше доброй ссоры». Комиксист Алим Велитов, вернувшись с отдыха за границей, напечатал довольно сентиментальную коду, увенчавшую дело — проникновенное аллегорическое прочтение Жениной истории, вокруг которой разгорелись такие страсти:

«Комикс «Крылышки» — это комикс про всех нас, это до изумительности простая, но в то же время глобальная и тонкая метафора происходящего. Кошка, которая хочет летать, иметь крылышки — это художник, желающий рисовать комиксы в России, издаваться, зарабатывать деньги своим любимым трудом. Обратите внимание как крылышки напоминают Бэтмена! а кошка, как замечали наблюдатели наиболее распространненный персонаж на фестивале в этом году» [22].

Опровержения данного толкования не заставили себя долго ждать. Никакой семилетний не мог сказать всё это, утверждали комментаторы.

[20] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/77138.html?thread=765010#t765010
[21] Цитируется по: http://community.livejournal.com/kommissia_org/78909.html
[22] Цитируется по: http://velitov.livejournal.com/220129.html

Комикс грядеши?

По любым меркам, всё указывало на то, что год этот станет переломным для КомМиссии; и был он, конечно, самым драматическим из тех, что я отслеживал – и не только из-за моей нежданной-негаданой роли члена жюри.

Кризисы для фестиваля дело не новое; и это даже не первый раз, когда он почти было закрылся (после того, как на КомМиссии-2005 похожая разборка по поводу распределения призов почти вынудила Хихуса и ныне покойную соучредительницу Наташу Монастырёву сдаться и опустить руки). Но в этом году во всём чувствовалось некое опустошение, что-то настоятельно требовало изменения – и всё последующее явилось просто ещё одним симптомом. И была печаль от того, что, несмотря на полноценное освещение событий прессой и неплохую посещаемость мероприятий, положение комиксов в России не становится прочнее.

Напротив, оно, кажется, ухудшается. Так, один из журналов Заславского, «Юла» (ориентированный на девочек) должен был переключиться на перепечатку – и может быть, это первая ласточка грядущего прекращения деятельности. Заславский был мрачно настроен; говорил, что сотрудники чуть ли не плачут. Немногие усерднее или дольше Михаила работали над созданием жизнеспособной комикс-индустрии в России; он надеялся, что новое поколение юных россиян, читая специально для них созданные качественные работы соотечественников, вырастут с любовью и гордостью за собственную культуру комикса. Теперь же новая тень омрачила эту мечту.

И всё-таки, сейчас в России действительно больше людей относится к комиксу серьезнее, чем 10 лет назад – и это в немалой степени благодаря тому факту, что КомМиссии удалось так долго просуществовать. Несмотря на все искры и заносы на поворотах, Хихус и его команда сделали праздник комикса регулярной частью московского весеннего фестивального сезона. Это не чудо; это — плоды их долгих изнурительных усилий. Небольшая перспектива скандалов-2008 здесь будет как раз уместна.

Итак, что дальше? В следующем году КомМиссии станет «фестивалем фестивалей» и привлечёт работы и гостей с других международных комикс-мероприятий на радость москвичам. Планируется также перенести все мероприятия на Винзавод.

Может быть, я опережаю события, но в этом году у меня было ощущение того, что эстафетная палочка потихоньку переходит к Санкт-Петербургу. В то время как московские художники пустились в борьбу и фракционность, их прагматически настроенные северные коллеги занимались выпуском работ чарующей тонкости и красоты [23], и приглашением главных гостей из стран Балтии, Скандинавии и Канады на их новый фестиваль. На следующем «БумФесте» в сентябре в качестве гостя из Франции будет Дэвид Б.

[23] «Узнаваемый питерский стиль» сформировался за последние пять лет, его ядро составляют учащиеся художественных школ и дипломированные специалисты, такие как Rei, Tatka, Namida и другие санкт-петербурские художники-графики. Его можно определить как склонность к экспериментальности, экспрессионизму и «европейскости» в смысле идей. (Чтобы рисовать в таком стиле, вовсе не обязательно жить в Петербурге. Можно с полным правом причислить к этой художественной группе Наталью Бронникову из Миасса, как, впрочем, и москвичку Елену Ужинову, лучшую комиксистку России – если, конечно, последнюю вообще можно приписать к какой-нибудь одной группе).

Однако же без развитой индустрии даже наилучшим образом организованное и мотивированное комикс-сообщество столкнется с теми же самыми проблемами и напастями, которые доводят русских до изнеможения с самого краха коммунизма – с нехваткой фондов, мест для проведения мероприятий и выставок, с изолированностью в интернете, и т.д. Только время и усердная, на износ, работа помогут справиться со всем этим. Когда-нибудь.

Вместе с тем, немногие избранные, в некотором смысле, уже живут «в это время прекрасное». В условиях дефицита, когда большинство комиксистов цепляется за любой случайный заработок, как кошка, провожающая завистливым взглядом порхающую чёрную птицу, Андрей Аёшин словно бы был рождён крылатым. Попадая к нему в гости (как уже повелось, каждый год) я на живом примере изучаю законы контраста. Бессмысленно надеяться встретить его на КомМиссии — каждый год он благополучно пропускает это событие. Почему?

«Я загружен работой, — говорит он. – У меня нет времени на посещение КомМиссии».

Аёшин, ветеран «первой волны» российского комикса 1980-х годов, сыграл решающую роль в возникновении «второй волны», основав свой сайт «Комиксолёт» в 1999 году. «Комиксолёт» исчерпал объём сервера ещё году в 2005, но многие клиенты и издатели все еще используют его, чтобы найти художников-комиксистов для разных видов проектов. (Это значительно удобнее, нежели лично приезжать раз в год на мероприятие вроде КомМиссии). Как администратор сайта, Аёшин обычно первый, с кем выходят на связь — и с кем чаще всего подписывают контракт.

«Они склонны выбирать меня из-за моего более реалистического и отточенного европейского стиля, — объясняет он, — для всего: от рекламных объявлений до стрипов, иллюстрирующих онлайновую порно-беллетристику». День за днём, сидя в своей тихой квартире на северо-востоке Москве, вдали от толкучки и скандалов КомМиссии, он последовательно зарабатывает на жизнь рисованием комиксов — достаточно, чтобы устроить сына в художественную школу и, как он надеется, достаточно для обзаведения хозяйством в какой-нибудь солнечной стране зарубежья. (Именно сейчас он подумывает о Черногории).

Очень многие проблемы в российском комикс-сообществе, что меня сокрушает, сводятся именно к этому: непреодолимой пока пропасти между кем-то вроде Аёшина и большинством разочарованных художников, которые — как мы видели в этом году – вполне понятно, но пагубно изливают желчь друг на друга. Аёшин избегает подобных осложнений; он едва успевает к сроку: уже трое клиентов ожидают сдачи работ – «Я просто не могу сказать нет», — вздыхает он.

Что заставляет вспомнить другую пословицу: «Русский человек на голодный желудок думать не может, а на сытый — не хочет».
Можно было бы переосмыслить её на новый лад: «а когда сыт – на раздумья нет времени».

Об авторе:

Хосе Аланиз (Jose Alaniz) — профессор Вашингтонского университета. Окончив Калифорнийский университет в Беркли в 2003 году, получил степень доктора философии. Доцент кафедры славянских языков и литературы при факультете сравнительного литературоведения.

Прочитанные курсы:
2005, зима — «Беспомощность» в русской культуре
2005, весна — Здравоохранение, смерть и инвалидность в современной Европе
2006, зима — Комикс и фильм
2009, зима — Супергерои

Избранные публикации и презентации:

Прочитанные лекции:

2008 — “Бессилие и Супергерой: пограничные случаи” (American Popular Culture Association Conference, Comics Area)

2007 — “Автобиография в русском комиксе: История Николая Маслова” (International Comic Arts Festival)

2007, 28 сентября — “Женщина в русских комиксах. Теория” (как приходящий лектор в UCLA)

2007, 27 сентября — “Женщина в русских комиксах. История” (как приходящий лектор в Pomona College, CA)