C третьего номера «ХЧ» мы вводим ещё одно хорошее правило: мало того, что каждый выпуск посвящён определённой теме, так ещё и в каждом номере будет свой главный герой! Сегодня им является Алексей Иорш. На роль главного героя будем приглашать только художников, потому что только художник сможет реализовать своё почётное право на создание обложки выпуска! Так мы соберём коллекцию уникальных артефактов!
В большом интервью с главным героем мы рассуждаем на тему номера, говорим о жизни и искусстве. Кроме того, если нам удастся договориться с одним из издательств о регулярном (хотя бы ежегодном) издании «Сборника ХЧ», то в «визуальной части» печатного издания совершенно определённо будет большое портфолио главных героев или их отдельные некоммерческие комикс-проекты.
Но… Это планы, перспективы и надежды. А сейчас есть кое-что более конкретное: известный московский комиксист Алексей Иорш и уже успевшая набить оскомину (некоторым участникам интернет-дискуссий вокруг «ХЧ») тема…
Насилие и секс в комиксах
Алексей Иорш: Преамбула – давай сразу поймем, что речь не идет о реальном сексе и насилии, речь идет об ИЗОБРАЖЕНИИ секса и насилия. Если мы это поймем, то поймем, что тут скорее вопрос КАК, а не ЧТО?
 |
Какую роль в комиксах играет изображение сцен насилия и секса? Как думаете, почему комиксисты прибегают к этим темам?
Потому что на самом деле это традиционные для искусства приемы привлечения внимания. Ничто так не интересует всех людей, как насилие и секс. По-разному, конечно, но всех.
Отсылки – фильм М. Ромма «Обыкновенный фашизм», «духовные» картины эпохи Возрождения, на самом деле являвшиеся ни чем иным как скрытой эротикой.
Отсылки – фильм М. Ромма «Обыкновенный фашизм», «духовные» картины эпохи Возрождения, на самом деле являвшиеся ни чем иным как скрытой эротикой.
Нужна ли цензура в комиксах?
Прежде всего, нужен грамотный маркетинг. Чтобы хентай не лежал вперемешку с детскими комиксами. Неподцензурные комиксы будут возникать, покуда на них есть спрос. А спрос будет всегда. Потому что хотим мы или нет, но молодые люди нуждаются в объекте для дрочева или сублимирования подростковой агрессии. И всегда будет находиться группа дрочеров, и умник, который им все нарисует.
Есть один аспект, где я бы точно хотел видеть цензуру – это чтобы в комиксах не было бы пропаганды фашизма, расовой нетерпимости, глумления над историей нашей Родины.
Есть один аспект, где я бы точно хотел видеть цензуру – это чтобы в комиксах не было бы пропаганды фашизма, расовой нетерпимости, глумления над историей нашей Родины.
Способны ли комиксы, изображающие эти «непотребные» сцены, нарушить психику ребёнка? И следует ли как-то ограничивать доступ к таким книгам детям?
Несомненно. Но тут опять все сложнее. Подростки лет 12-14 и старше – они все равно найдут какие-то объекты или темы – будут драться, читать рэп, ходить в музеи смотреть на голые статуи – им просто необходимо знать про секс и насилие. Но если мы говорим об определенного рода комиксах – то это скорее, опять же, не причина, а следствие пубертатных дел и гормонального взрыва. Я сам с удовольствием смотрел в детстве «Рахана», именно из-за сисек, которые там встречались в изобилии. Ну и вообще я вырос в доме художника, так что с младых ногтей видел «не только голых женщин, но и женщин, с которых начисто сняли кожу». Альбомы Доре были настольными книгами. Ничего, вырос, вроде нормальный человек.
Описание сцен насилия часто является предметом и для произведений других видов искусства: кино, литературы… Кажется ли это менее вредным, провокационным на фоне комиксов?
Ну, сколько у нас тех комиксов, и сколько тех фильмов и литературы? Ваще нельзя сравнивать. Комиксы-то и читают такие фрики, что их уже ничем не испортишь))))
 |
Какую роль эта тема играет в твоём творчестве?
Да такую же, как и у большинства авторов. Это инструмент. Я, как любитель эпатировать читателя, в качестве этого часто использую секс, извращения и насилие. Это молодит!
А есть ли среди отечественных авторов такие, для кого изображение насилия едва ли не основное в комиксах? И в чём заключается их мастерство?
А хз. Вон Аскольд может и без насилия жути напустить. Мне жалко, что нет хороших эротических комиксов, ну таких на грани порнографии, как у Манары или обожаемого мной Варенна. Не потому что мне этого не хватает, а просто жалко, что никто у нас так не делает.
А вот это унылое говно, когда комикс состоит из путешествия героя от одного молотилова в другое, дескать, зырьте, как я мышцы хорошо рисую – это, конечно, насилие и секс, но насилие над собой и ёбля мозга читателю.
А вот это унылое говно, когда комикс состоит из путешествия героя от одного молотилова в другое, дескать, зырьте, как я мышцы хорошо рисую – это, конечно, насилие и секс, но насилие над собой и ёбля мозга читателю.
Вообще художник должен задумываться, каким именно способом самовыражаться, должен ли он постоянно помнить о дидактических свойствах искусства? Или это уже задача других людей – критиков, издателей и т.п.?
Нет. Художник должен делать то, что считает нужным. И должен быть готов ко всем последствиям сделанного, с другой стороны. Если художник идет на компромиссы – он ремесленник. Это тоже хорошо, но вопрос же был о художниках, правда?
С другой стороны – кого слушать-то расейскому комиксисту? Плавали, знаем. Издательств и пузанчиков без вкуса и упрека? Нахуй-нахуй. Честнее в интернет выложить работу, или на КомМиссии показать.
У нас странная хуйня получается – Сорокин вон, лежит в каждой вокзальной лавке, как национальный железнодорожный бестселлер, а к комиксам предъявы как будто в институте благородных девиц. Я, конечно не против попыток издаться через мейнстримовые издательства, или вон, как Миша Заславский делает (успехов ему в его этом нелегком деле), но почитаешь аргументацию какого-нибудь «замейнстримщика», и охуеешь – как будто у нас есть какой-то мейнстрим. Нельзя у нас говорить о каком-то мейнстриме, потому что стрима нет. А есть стрём. Реально же на обе страны – Украину и Россию – ну человек двадцать от силы могут нарисовать нормальную, интересную графическую историю. Короче, у нас секса как не было, так и нет, и насилия тоже нету.
У нас странная хуйня получается – Сорокин вон, лежит в каждой вокзальной лавке, как национальный железнодорожный бестселлер, а к комиксам предъявы как будто в институте благородных девиц. Я, конечно не против попыток издаться через мейнстримовые издательства, или вон, как Миша Заславский делает (успехов ему в его этом нелегком деле), но почитаешь аргументацию какого-нибудь «замейнстримщика», и охуеешь – как будто у нас есть какой-то мейнстрим. Нельзя у нас говорить о каком-то мейнстриме, потому что стрима нет. А есть стрём. Реально же на обе страны – Украину и Россию – ну человек двадцать от силы могут нарисовать нормальную, интересную графическую историю. Короче, у нас секса как не было, так и нет, и насилия тоже нету.
О себе
Как начинался ваш путь в комиксы? Первое образование вы получили в МИСИ (специальность — Гидротехническое строительство). И почему вы не стали работать по первоначально полученной профессии гидротехника?
Я лет с 12-ти уже решил, что буду художником. Потом с 14 лет занимался карикатурой, потом встретил Капранова, он меня и затащил во все те веселые расклады, которые сделали меня тем чудовищем, каковым я сейчас являюсь.
Расскажите о вашем втором, художественном образовании. Кто были ваши педагоги, чему учили? Как вообще был построен учебный процесс?
На самом деле я учился многому и у многих. Полиграфии я учился у Владимира Хаханова, тогда главного художника «МК», учился по-старинке: и за водкой бегал, и подменял Мастера на всех этапах подготовки газетного номера в печать.
 |
Искусству я учился в Заочном Народном Университете Искусств у Николая Ротанова. К нему на консультацию приходили люди – от модных девиц или бабуль преклонного возраста до вполне умелых ребят, которые занимались серьезно где-нибудь в студиях. Дело в том, что диплом ЗНУИ приравнивался к профессиональному диплому, и давал возможность работать по специальности. В СССР без профильного диплома не брали на работу.
Так вот, Ротанову было все равно, на чем и как нарисована работа. Хоть шариковой ручкой на промокашке. Он разбирал работу с позиций элементарной грамотности – композиция, перспектива, внятность изображения, цвет и колорит.
 |
Что особенно ценного вы вынесли из этой учёбы?
Да ничего. Даже диплом не забрал – уже работал без диплома. Страна стала меняться. Хотя, пожалуй, главное я от Ротанова взял – отношение к искусству, и людям рисующим. Я уважаю всех, кто этим занимается.
Есть ли другие комиксисты из числа тех, кто учился вместе с вами?
Никого не было.
Какое-то время вы работали карикатуристом в газете. Как вы попали в эту сферу деятельности?
Я начинал в Клубе Карикатуристов при «МК», куда меня в 1977-м году привел папа, поставил перед дверью, и ушел. Мне было 14 лет. Позже, во время института я стал там подрабатывать внештатным художником, тогда и познакомились с Капрановым. Потом уже он меня взял в «Вечернюю Москву», где он был главхудом, и когда Серега ушел делать «КОМ» как издательство, оставил меня в «Вечерней Москве» за себя.
 |
Существует ли разница между карикатуристом и комиксистом? В чём она проявляется?
Это, конечно, разные искусства. Между ними стоит короткий «стрип», но я считаю, что стрип ближе к карикатуре. Для меня комикс – это прежде всего книга, со всеми книжными и полиграфическими заморочками.
Как вы попали в комикс-студию «КОМ»? И какую роль в ней играли?
Как я уже говорил, мы были очень дружны с основателем КОМа Сергеем Капрановым. Мы с ним практически не расставались. Но я не сразу заинтересовался комиксом, и появился далеко не на первом заседании. Тусовка мне понравилась, бухали там хорошо, и я остался.
А поскольку я вскоре стал работать с Серегой, то разделил с ним часть административной нагрузки по КОМу, и технические вопросы подготовки работ к печати и пр.
Что значила студия для вас в те годы?
Это была, в общем-то, вся жизнь. Перестройка, хиппи, панки, Русский Рок… Мы были очень большими модниками по тем временам и возможностям. В студии люди занимались не только комиксами. Аск, Антон Шалито, Савченков, Капыч и Жигунов коллекционировали униформу РККА. Капранов, Белов и я – мы играли в панк-группе «Дегенератор идей». И в один прекрасный момент все перемешалось. Мы скопом ездили на Бородино, покупали старье на Тишинском рынке, потом ехали на репетиции и играли в клубах. Весь этот табор перемещался от одного мероприятия к другому, звеня бутылками, меняя одежду с косух на гимнастерки. А то срывались – и в Нижний, к тамошнему комикс-клубу во главе с двумя Олегами – Эллинским и Казариновым – кто кого перепьет. А потом они к нам. Ухитрялись даже комиксы рисовать.
Как проходили встречи студии? Возникали подспудные мероприятия, может быть, не напрямую связанные с комиксами?
Ну конечно, бухла было выпито немерено, и всяких хулиганств нахулиганено…
 |
Какую роль в тогдашней комиксной среде вообще играл алкоголь?
Алкоголь был нашим воздухом свободы. (Мощно задвинул?)
И как вышло, что вы бросили употреблять алкоголь? Наверное, это решение сказалось и на ваших отношениях с друзьями-комиксистами?
Я просто дальше не мог. Или алкоголь – и я терял себя, семью, работу. Или — нет алкоголю. К тому же тогда все начинало потихоньку заканчиваться. «КОМ» был в коматозе, Серега был весь в музыке, и хотел двигаться по этому направлению дальше, а я хотел распиздяйничать и рисовать.
Мы поговорили с Серегой, и очень по-хорошему расстались. Незадолго до этого я завязал пить, и репетиции для меня стали унылы. Потому что репа панк-группы без бухла – это нонсенс. Соответственно, перестал ходить на пост-КОМовские пьянки. Мы по-прежнему друзья, просто нам не обязательно быть постоянно вместе. Эй, ребята, кто меня читает – я вас люблю!
Алексей Иорш: Избранные карикатуры! |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
Почему, на ваш взгляд, студия перестала существовать? Вы можете вспомнить какой-то момент, после которого уже ничего не было?
А время закончилось… Для меня знаковым был тот момент, когда я увидел в офисе КОМа отпечатанный тираж первого «ПТЮЧа». Последний коммерческий директор КОМа был первым у Шулинского. Мы еще что-то там панковали, ершились, но нам уже было хорошо за тридцатник, у всех были семьи… А на смену шло что-то непонятное.
Долгое время вы вообще не рисовали комиксы. Чем это было обусловлено? С чего всё началось, и что «вернуло» вас в комиксы?
За редким исключением, я в те годы рисовал какую-то хуйню. Мне она не очень нравилась, хотя кто-то меня хвалил. Я вообще люблю, когда комикс серьезно нарисован. Но у меня не хватало терпения делать по сто эскизов, и аккуратности, чтобы не ляпать на бумагу тушь. Да и незачем было это все рисовать.
Но вот появился Аёшинский «Комиксолет», который я считаю второй после КОМа вехой в истории русского комикса, и меня стало подмывать. Потом Аёшин попросил меня дать ему разрешение на публикацию «Мити», потом я нарисовал «Пидора», который с трудом, но уже тянул на что-то серьезное, потом была неудача с «Континиумом Бархина» — ребята, пишите сценарии, учите сценарное ремесло – потом начался третий этап русского комикса – «КомМиссия». Я долго приглядывался, принюхивался, видел, что все как-то неожиданно выросло, но в целом куда-то кренится в формализм.
Интересно было вернуться во все это и поспорить, и проверить себя на наличие яиц. Не хотелось делать что-то просто для стены (для такого старперда как я могли сделать исключение, и взять чисто как предмет исторической мебели). Поэтому я придумал историю, которая была бы с одной стороны абсолютно неприемлемой в ряду той патоки, что по большей части висела на стендах, с другой стороны была бы настолько интересной работой, чтобы ее невозможно было бы не показать. В общем, я пробовал – правильные люди занялись комиксом или нет. Оказалось – правильные.
Чем вы теперь зарабатываете на жизнь?
Да всем понемножку. Рекламу консультирую (я почти десять лет откреативил), картинки рисую, станковой графикой занимаюсь.
Как вы относитесь к так называемому «современному искусству»? Важно ли комиксисту быть вовлечённым в эти процессы, самому выступать с художественными акциями, перформансами и выставками, или достаточно просто существовать в своей комикс-реальности?
Кто может поставить тебе границы? Я занимаюсь тем, что мне интересно, и иду туда, куда мне интересно. Большую часть жизни я по-любому прожил, и было бы странно терять остатки времени на унылое говно.
Про творчество
Если воспринимать творческую биографию как путь, разделённый на какие-то отрезки, этапы, то на какие этапы можно было бы разделить вашу?
На «пьяный» и «трезвый».
В чём особенности каждого этапа? Какие работы были ключевыми?
На первом этапе я бы назвал «Про Митю». На втором – «Пидора» и «Говночудовище».
Какую роль в ваших работах играют автобиографические мотивы и сюжеты?
Эмоции – мои, остальное я придумал. Это вообще все об эмоциях.
В одной из ваших работ рассказывается история двух трансвеститов. Что это, просто курьёзная история? Как возник этот сюжет?
Песня «Спят курганы темные» не про шахтеров, как многие думают. Она про молодость. Так и «Пидор» история не про трансвеститов. Она про то, как человек может далеко зайти, меняя внешние обстоятельства, и остается ли что-то при этом неизменным? Трансвеститы здесь чисто художественный образ. Сюжеты у меня возникают вообще сразу цельно, с героями, с фишками и даже часто с развязкой. Остается просто зарисовать. Вижуал тоже уже сразу вижу)))
Часто у комиксиста есть один или несколько персонажей, которые популярны, узнаваемы, первыми ассоциируются с именем автора. Есть ли такие у вас? Какова их судьба?
ОМГ. Я никогда не думал о создании супергероя или чего-то вроде. У меня был серийный Митя (большинство оригиналов проёбано), вот сейчас – Говночудовище… Был бы коммерческий или творческий заказ – я бы подумал. А сейчас я плыву по воле волн моего говновоображения.
При каких обстоятельствах возникло Говночудовище? Придумывая его вы помнили об аналогах? (Например, человек из говна в комиксе «Особо опасен»)
Как я уже говорил, Говночудовище родился для Комиссии-2008, и для меня это прежде всего фестивальный проект. Я практически не смотрю западные мультфильмы, а «Особо Опасен» прочел уже после того, как Говночудовище получил приз от Хосе Аланиза. Потом узнал я, что есть уже куча героев из говна, Shitty Monster, например. Но мне было бы странно, если бы их не было.
Что вы думаете о судьбе этого комикса и его главного героя?
Посмотрим. У меня есть в голове смутный синопсис, но все зависит от того, родится ли новая яркая тема, или может быть кто-то захочет издать большую историю. Не у нас, конечно. Я вижу альбом полос на 70-80.
На ваш взгляд, для создания яркого и запоминающегося комикса важнее классный, продуманный и «закрученный» сюжет или яркий персонаж?
Мне кажется, что все важно. Но я жду комикса, который бы попал на ожидания людей, отразил бы дух времени. По аналогии с русским роком, когда Гребенщиков вдруг запел нечто, что захотелось петь всем.
А может ли комикс «выехать» только за счёт классной графики и цвета? Знаете ли такие примеры?
Может, почему нет. Например, красивый эротический комикс. Где нет ничего, кроме классной графики, цвета и ебли…
При создании комикса с каким материалом вам больше всего нравится работать? Какие комиксы сделаны таким образом?
Последние комиксы все сделаны в Painter на Wacom’е. Тут для меня полная творческая свобода.
Видите ли вы принципиальную разницу для восприятия комикса в зависимости от среды, в которой он публикован – интернет, газета, книга?
Конечно. Книгу читать удобнее, там можно длинную историю рассказать. Опять же макет, бумага, типографика… Все это не умрет. В интернете это как дрочево, быстрый секс, страниц десять максимум. А ведь можно еще звук подверстать. Имхо, будущее за мультимедийными интернет-комиксами. Газета это царство стрипа, юмора, сатиры. Но скоро газет не будет. Все это будет в интернете.
Приходилось ли вам создавать комикс-адаптации литературных произведений?
Частично, для итальянских конкурсов. А вообще у меня есть мечта сделать комикс по чеховской «Степи». Такую большенную широкую книжищу…
Считаете ли вы комикс-адаптацию наиболее лёгким путём к созданию хорошего комикса, особенно для начинающего комиксиста?
Для начинающего хорошо начинать с того, что его прет. Все равно потом полетит в корзину. Но пока прет, надо переть.
Что вы считали самым важным в работе художника, когда только начинали рисовать комиксы? Изменились ли ваши взгляды с тех пор?
И тогда, и сейчас я считал и считаю, что главное – это твое авторское высказывание. Ты должен думать, что ты хочешь сказать миру, и иметь честность за это ответить. У меня не все комиксы такие, но как-то так.
Важно ли копирование чужой техники и подражание мастерам на этапе ученичества и поиска собственного художественного стиля? Как это проходило у вас?
Я вообще переимчив и бессовестно поддаюсь влиянию других художников. Я могу влюбиться в какого-то художника и начать копировать его, легко.
Чьё влияние вы до сих пор испытываете в своём творчестве?
Жюли Дюше, Мэтт Грюнинг, Гай Дэвис, Билаль, Макс Андерссон, Россинский, Френк Миллер, Мунос и Сампайо, Акишин, Капнинский, Савченков…
В завершение разговора хотелось бы узнать о ваших ближайших творческих планах.
Знаешь, я так заебался отвечать на вопросы, что в ближайших планах у меня тупо поспать…
Может выставку «Китов» получится устроить – это мой такой дигитальный проект, пока живущий в моем жж.
Может выставку «Китов» получится устроить – это мой такой дигитальный проект, пока живущий в моем жж.
Собираетесь ли поехать на БУМФЕСТ этой осенью? И вообще – где, на каких атр-мероприятиях можно увидеть вас и пообщаться в ближайшее время?
Не знаю, у меня до осени либо будет много работы, так, что я не смогу выкроить время нарисовать что-то новое на Бумфест, либо вообще работы не будет, тогда не на что будет ехать в Питер. Конечно, хотелось бы, хуле.
C Алексеем Иоршем беседовал А.Кунин,
специально для «ХЧ» #3’09
специально для «ХЧ» #3’09
1 thought on “Алексей Иорш: О жизни и смерти героев”
Comments are closed.