Аскольд Акишин − один из наиболее ярких отечественных комиксистов. Его творчество известно и в России, и во многих странах Европы. Не зря некоторые иностранные исследователи девятого искусства считают его творчество «визитной карточкой» российского комикса в жанре «хоррор». Да, изображение насилия в комиксах − одно из тех средств, к которым часто прибегает Акишин. Но для него это не какое-нибудь жуткое пространство, выдуманное только для того, чтобы пощекотать нервы читателю, − а «заострённая» правда жизни. Жизни, которая вполне могла бы быть.

В 2009 году Акишин представлен в качестве гостя фестиваля «Бумфест» в Санкт-Петербурге. Все желающие могут посетить его персональную выставку. А в фестивальные дни (с 25 по 27 сентября) возможно даже пообщаться с художником лично.

Чтобы лучше представить художника, мы взяли у него небольшое интервью. Удивительно, но это первое интервью Акишина в отечественной прессе. Надеемся, нам хотя бы немного удалось справиться со своей задачей.

– Расскажите немного о себе.

– Родился я в 1965 году в Москве. Отец у меня художник, в нашем доме часто бывали его друзья, царила атмосфера творчества. Рисовать я начал c детства; ходил в художественную школу. И о комиксах особо даже и не задумывался.

– А как вы впервые столкнулись с комиксом?

– Это был журнал «Пиф». В школе, на уроках французского учительница показывала нам целые подшивки этих журналов. Всё было на языке оригинала, она использовала комиксы в учебных целях.

После школы я поступил в Художественное училище памяти 1905 года на отделение промграфики. Правда по специальности потом никогда не работал. Меня больше привлекала книжная графика. Вообще из выпускников училища 1905 года не я один стал заниматься комиксами. Например, А.Капнинский, И.Савченков, Е.Ужинова, правда мы были не знакомы с ней тогда.

– Преподаватели как-то поощряли занятие комиксами?

– Не то, чтобы… В основном к этому виду творчества относились спокойно. Хотя, например, наш преподаватель рисунка, Седов, считал, что художнику полезно рисовать комиксы. Это развивает перспективное видение натуры с разных ракурсов и планов. Были такие упражнения, когда на листе он делал вольный росчерк и наша задача была вписать в него человеческую фигуру. Это важно в контексте комикса, ведь там много необычных ракурсов, которые не подглядеть в жизни.

– Значит, свой первый комикс вы нарисовали в училище?

– Да, это были короткие истории, которыми я занимался ради собственного удовольствия. Но всё это было не серьёзно. Мой первый полноценный комикс назывался «60 боевых» (1985 г.) и был нарисован, когда я служил в армии. Это история об армейских буднях, в качестве героев которой были изображены мои товарищи. Вот тогда за этот комикс я чуть было на гауптвахту не попал. Мне был сделан строгий выговор, а комикс порвали на мелкие части.

– В нём, наверное, что-то крамольное было?

– Да, нет. История про то, как три товарища пошли в самоволку, зимой. И пошли они в пивной бар. Подрались с кем-то, попали на гауптвахту… История не была закончена. Вернувшись из армии я пытался додумать что-то, но так и не получилось.

Во время службы меня определили чертёжником в часть, оформлять всякие плакаты, диаграммы рисовать, боевые листки, стенгазеты. Поэтому для меня была выделена отдельная комната, в подвале, где я мог работать, я её называл «Мертвецкой» из-за синего освещения ламп. Обычно в армии были политработники, которые выбирали из новобранцев людей умеющих рисовать. Так что это была типичная ситуация для молодого художника.

– Важную роль в вашем становлении как комиксиста сыграло участие в комикс-студии КОМ. Как вы попали туда?

– Родители увидели объявление в «Вечерней Москве», где приглашали художников, заинтересованных комиксами. Встречи планировались в редакции по четвергам. Мне было где-то 23 года тогда и всё это очень интересовало. Как пришёл туда, теперь уже не очень хорошо помню.

Фрагмент из комикса «Прорыв»

Какое-то время студия была при «Вечёрке», даже удавалось опубликовать в газете наши работы. В основном короткие карикатурные зарисовки на три кадра.

Спустя несколько лет студия ушла из газеты в редакцию издательства «Фотофильм». Потом встречались на квартирах, всё так же по четвергам. Все собирались не с пустыми руками, конечно, присутствовали и горячительные напитки… У нас была «Зелёная книга», в которой описывались события этих встреч, темы разговоров, что ели-пили. Во время встреч каждый что-то рисовал и в итоге получалось много смешных рисунков. Если у кого-то появлялись новые издания комиксов, показывали друг другу, обсуждали.

— Что дал вам этот этап жизни?

— Во-первых, много друзей: в студии я познакомился с Капрановым, Заславским, Иоршем, Колгарёвым, Ворониным, Велитовым и многими другими, общение с которыми оказало на меня благотворное влияние.

– А с чем был связан Ваш уход из КОМа?

Фрагмент из комикса «Голем», опубликованного в польском сборнике Sity Stories

— Нельзя сказать, чтобы я ушел оттуда. Просто с временем у всех начали появляться новые интересы, а в серьезный коммерческий проект студия так и не превратилась. Потом у многих появились семьи, поэтому стало сложнее встречаться или устраивать что-то у себя дома. У меня возникла необходимость больше времени посвящать семье, больше стал рисовать на заказ для издательств и журналов.

— Что Вы рисовали для издательств?

— В основном это была книжная иллюстрация к художественным произведениям таких авторов, как Конан Дойль, Лавкрафт, Стивенсон и т.д…

— Насколько мне известно, вы успешно сотрудничали и с иностранными изданиями…

— Да, было несколько таких проектов. При посредничестве издательства «Прогресс» я сотрудничал с итальянским журналом Comic art. Там был опубликован мой комикс «Прорыв» (1989 г.) Потом еще были публикации в словацком Stripburger’е, в польском сборнике «Городские истории», где были совмещены два блока с работами польских и русских художников. В чешском журнале Aargh! И в двух английских антологиях мировых комиксов: «Гигантская книга лучших комиксов про зомби» и «Гигантская книга лучших комиксов о войне», куда мои работы попали после того, как редактор-составитель этих книг нашел мои работы на сайте Аёшина, «Комиксолёте». Историю «Мертвец», «Корабль мертвецов» и «Зомби» переводил Хосе Аланиз.

Отдельная история – наше с комовцами участие в шведском журнале Galago. Галаго – это название лемура. Один знакомый художник, узнав, что я занимаюсь комиксами, сказал, что у него есть приятель, пресс-атташе по культуре в шведском посольстве, и он тоже интересуется комиксами, и у него есть друзья, создающие этот журнал Galago. И он хочет с нами познакомиться поближе. С этого всё и началось: мы ездили к ним, они к нам; завязалась дружба. Мы даже издали отдельным сборником шведские комиксы на русском языке. А половину одного из выпусков своего журнала они посвятили КОМу.

— Ну, в этом контексте необходимо упомянуть также и Вашу книгу «Мастер и Маргарита» по Булгакову…

— Да, и это было. Вообще с «Мастером и Маргаритой» история получилась странная.

Существовало такое издательство – «Театр». И однажды к нам обратилась редактор из этого издательства, предложила сделать книгу по мотивам романа Булгакова. Я согласился, сделал пару набросков, им понравилось. Мне дали сценарий где-то на пять страниц. А в дальнейшем сценарием занимался Михаил Заславский. Потом у издательства возникли какие-то сложности с правообладателем, неким наследником Булгакова. А после они просто исчезли. Через несколько лет мы пытались разыскать это издательство, но никаких следов не нашли.

Спустя почти десять лет с идеей об издании этой книги к нам с Михаилом обратилось французское издательство…

К тому моменту книга была уже давно готова, и скоро вышла в свет.

— Как выглядел сценарий и как долго вы работали над книгой?

— Михаил описывал, что должно происходить, и реплики. Раскадровка придумывалась по ходу работы. Важно было, чтоб разворот выглядел понятно и красиво. Персонажи, в общем-то, я представлял себе сразу, поэтому никакой долгой прорисовки образов не было, я сразу рисовал готовые персонажи.

— А кто-нибудь из знакомых становился прообразом для Ваших персонажей из «Мастера и Маргариты»?

— Да, в некоторых кадрах я нарисовал самого себя, Заславского, Савченкова, Егорова…

Я и в других работах иногда рисую знакомых и родственников. Это необычно и весело, когда открываешь газету или журнал, а там знакомые лица!

— Вообще с кем проще работать, с отечественными издателями или с иностранными?

— Пожалуй, с иностранными. Они относятся к художнику с большим пониманием, дают больше свободы для самовыражения. Например, могут много обсуждать будущий комикс, но, когда все нарисовано, принимают как есть. А наши редакторы часто требуют исправлять готовый рисунок, хотя я как художник вижу, что они неправы. Раньше я пытался спорить или отказывался работать дальше. Теперь такое позволяю себе все реже, нужны деньги.

— Какова, на Ваш взгляд, роль сценарист в комиксе?

— Раньше для меня в комиксе на первом месте был рисунок. Теперь наоборот, Считаю, что главное – сценарий, ведь комикс – это, прежде всего, история.

Я работал с разными сценаристами и по-разному. Но особых трудностей не возникало.

А если не было сценариста?

— Тогда брал за основу существующее литературное произведение. Так возникла «Хроника военных действий» (1990 г.) по роману «На западном фронте без перемен» Э.-М.Ремарка. Прочитав произведение, я сразу представил себе этих персонажей и как все должно выглядеть.

— А вот «Нехорошее товарищество» (2003 г.) как получилось?

У этой истории особая судьба. Пожалуй, это единственный комикс, к которому есть эскизы персонажей. История готовилась специально для журнала «Большой город». Меня пригласили в редакцию, было лето и надо было придумать какую-то актуальную историю. Тогда как раз популярной темой были дачные конфликты. Вот мы и придумали историю, как семья решает снять дачный домик на лето, и попадает в жуткую историю с соседями-монстрами.

Фрагмент из комикса «Нехорошее товарищество»

— А как складывалась работа?

Эскизы персонажей для комикса «Нехорошее товарищество»

— Журнал выходил раз в неделю. Значит, я приходил в понедельник. Сценарий очередного выпуска придумывали всей редакцией. Потом за день я рисовал страницу и приносил обратно.

К сожалению, финал у этого комикса получился скомканным. К осени главред уволился, всю редакцию разогнали. Журнал стал другим. Я попросил, чтоб мне позволили хоть как-то закончить комикс. Ну и сделал последний выпуск, где это «нехорошее товарищество» прикрывают наконец. Жалко было расставаться с этой историей.

— Как возник комикс «Марс-2146» (1990 г.)?

— Однажды сделал из бумаги жука. Он получился очень странным, и я подумал, что в нем кто-то мог бы жить. Так постепенно придумались и все остальные персонажи, а потом подвернулась и подходящая история из книг Брэдбери. Я всегда любил Брэдбери.

Фрагмент комикса «Марс-2146»

Я вообще люблю работать с разными материалами и объектами, делать что-то в разных техниках. Иногда они сами становятся рассказчиками историй для комиксов. Например, у меня есть фигурки из разных металлических мелочей. Потом они оживают в комиксах как летающие тарелки и т.п. или наоборот.

Также на основе некоторых моих персонажей делаются коллекционные оловянные солдатики.

— Ваше увлечение военной темой – еще со времен КОМа?

— Да, тогда с некоторыми комовцами я участвовал в клубе «РККА». Ездили в Бородино, участвовали в реконструкции сражений. Был случай, когда мы приехали на слет реконструкторов во Францию, это был юбилей высадки союзников в Нормандии. Все были во французской, английской и немецкой форме времен Второй Мировой, а мы – в советской, что озадачивало местных жителей.

— Кто Ваши любимые художники?

— Густав Доре, Рокуэлл Кент и Серджио Топпи.

— Почему?

— Нравится, и всё.

— А в своем творчестве что Вам больше всего нравится?

— «Сказки о будущем» (2003 г.). Во-первых, там хорошие, лаконичные истории. А во-вторых, мне нравится эта манера рисунка: все очень строго, схематично, построено на отношениях темных и светлых пятен.

Из «Сказок о будущем»

— Кстати, в Ваших работах вообще все очень графично. Насколько мне известно, есть только одна цветная работа – «Пещера» (1991 г.).

— Есть еще «Пионерская правда. Horror», которая была нарисована для «Эдванс-пресс», и пока ещё не опубликована. Цвет в комиксах я действительно не люблю. Он редко бывает удачным, часто съедает многое в рисунке, отвлекает. Я вообще вижу комикс черно-белым, графичным.

— А над чем Вы работаете сейчас?

— Сотрудничаю с детским журналом «Геолёнок» и газетой «Ступени Оракула». Для «Ступеней» делаю иллюстрации к их мистическим рассказам. Надо сказать, это бывает очень увлекательно. Один из рассказов настолько понравился, что я нарисовал комикс на его основе. Потом мне стало неудобно перед автором рассказа, что я воспользовался ее идеей. И я узнал ее адрес и выслал немного денег, чтобы извиниться за свое деяние.

А еще – вот нарисовал новый комикс «Зов Ктулху». Эту историю я предложил Дмитрию Яковлеву, и он вроде бы хотел опубликовать ее, видимо, в каком-то выпуске «ЧПХ». Это история одного выдуманного персонажа. Причем началось все с окрестностей моей дачи. Я сделал там несколько фотографий, они потом были использованы в комиксе. Показалось, что в этих местах могла бы случиться какая-то история. И тогда возникла идея поместить туда странного человека с серпом и в маске Буратино. Он лезет на старую заброшенную водокачку. И оказывается, что там не водокачка, а его космический корабль спрятан, а сам он – инопланетянин. Ну, потом его засекли спецслужбы и пытаются сбить… На самом деле, это существо я придумал гораздо раньше, он мелькает ещё в «Пионерской правде», да и в «Нехорошем товариществе», кажется, он тоже есть. И вот теперь пробил его час.

Этот комикс – выдуманная биография выдуманного существа. Мне он близок чем-то.

– Кстати, в этом году Вы – Специальный Гость санкт-петербургского фестиваля «Бумфест», нынешняя тема которого− история и автобиография в комиксах. В этом контексте ваше там участие, наверное, не случайно?

– Ну, возможно, организаторы фестиваля считают, что мои комиксы биографичны… Однако это не так. Мой «Калейдоскоп», например, никак не связан с моей жизнью. Я вообще редко использую биографические мотивы в своих работах. Мне нравится рассказывать истории, описывать жизнь персонажа. Иногда это выдуманные существа, иногда — исторические личности. Так в 1991 году по заказу издательства «Прогресс» делал комикс о жизни маршала Жукова. Для издательства «Русский язык» − книгу «Цари» и комикс «Москва-Ванкувер», это история о героях Арктики…

Разворот комикса «Георгий Жуков»

– А вообще, вы частый гость комикс-фестивалей?

– Участвовал в КомМиссии, стал лауреатом. Почти поучаствовал в польском фестивале комиксов в городе Лодзь. Теперь – Бумфест…

– Что значит «почти»?

– Дело было в 2005 году, меня пригласили поучаствовать в этом польском фестивале, и я выслал им свою конкурсную работу. Но получилось, что вместо положенных 8 полос выслал 10, а это не соответствовало правилам, и всё сорвалось. Конечно, это было странно, ведь организаторы, в общем-то, наши друзья, мы давно знакомы, но правила нарушать никто не стал.

– Расскажите, что вы ждёте от нынешнего фестиваля в Питере?

— Я там, на фестивале, ещё ни разу не был, интересно посмотреть, что это; окунуться в иную атмосферу… Думаю, всё станет ясно в процессе. К тому же, во времена учёбы в училище, там целый месяц проходила практика по истории искусств. Хотелось бы оживить воспоминания.

– И на последок вопрос, интересный, наверное, начинающим. На ваш взгляд, что надо, чтобы стать хорошим комиксистом?

— Надо уметь рисовать: знать анатомию, законы композиции. В общем — начинать с азов, как любой художник. У многих современных комиксистов, к сожалению, всё происходит наоборот. Но это незнание не скрыть даже за рисованием абстрактных персонажей.

Вопросы задавал Александр Кунин специально для журнала “Хроники Чедрика # 5″